Рождение замысла. Экономические причины и последствия великих географических открытий Флорентийский географ картой которого воспользовался колумб
Свет Яков Михайлович::: Колумб
Маленький ручеек, вытекающий из студеных поднебесных ключей, дает начало великой реке Амазонке, которая выносит в Атлантику больше воды, чем Амур, Енисей, Обь, Волга, Днепр и Дунай, взятые вместе.
У великих замыслов истоки столь же неприметны, как у царицы рек. Случайная встреча, ненароком сказанное слово подобны искре, из которой нет-нет да и разгорится могучее пламя.
Быть может, ни о каких замыслах и проектах не думал и не гадал бывший шерстянщик из сан-стефанского предместья в ту пору, когда он стал частым гостем генуэзской гавани.
Но, должно быть, не раз ему приходилось выслушивать горькие жалобы моряков и негоциантов: времена настали такие тяжкие, пути на Восток нет, проклятые турки нас теснят и разоряют. И, быть может, на площади Сен-Сиро, быть может, в той же гавани он не раз слышал, как умудренные опытом люди говорили о новых путях в Индию, которые прокладывают португальцы.
Дом Чентурионе, торговал с Западом. Это был европейский Запад, но из гаваней Кастилии, Португалии, Франции, Англии вели пути в пока еще неведомые дали. Синьоры Чентурионе, Негро, Спинола, Ломеллини были деловыми людьми, и географию они знали лишь коммерческую: от Таны до Брюгге пути сорок два дня, от Генуи до Лиссабона полторы недели, и выгоднее держаться такого-то берега, и стороной обходить такие-то острова и мысы.
Но им было ведомо, что в Каликуте или Ормузе кинтал перца стоит вдесятеро меньше, чем в Александрии.
Они за недосугом не читали Марко Поло, но знали, что есть в Дальней Азии страна Китай и страна Сипанго и что многие другие восточные страны несметно богаты. Возможно, на площади Сен-Сиро бывал венецианский купец Никколо Конти, а если не бывал, то так или иначе слухи о его приключениях на островах Малайского архипелага, в Бирме и Сиаме доходили до Старой Генуи. Там зачитывались увлекательными повествованиями - «Четырьмя книгами истории об изменчивости судьбы»» Со слов Никколо Конти, эти четыре «географические новеллы» написал замечательный стилист и великий эрудит Поджо Браччолини.
Что Земля - шар, усвоили в XV веке не только географы, но и коммерсанты. И те и другие знали: Европу на западе омывает Океан, но этот же Океан подступает и к берегам Китая, Сипанго, Явы и Индии. Он не так уж широк. Коммерсанты географам верили, но, как люди трезвые, от практических выводов воздерживались. Отсюда, однако, вовсе не следует, что заманчивые возможности обретения западного пути в Индию и Китай не обсуждались в застольных беседах.
Была в Генуе корпорация картографов, а она с географией, и при этом не с коммерческой, а с истинной, жила в тесной дружбе. В нее входили люди, чьи труды пользовались доброй славой. Это они, генуэзские картографы, в 1457 году составили карту мира, которая вобрала в себя сведения Никколо Конти о странах Дальней Азии и о португальских открытиях в Африке.
Колумб, видимо, встречался со своими земляками-картографами, в частности, с довольно известным составителем морских карт Никколо Кавери, но трудно установить, какое влияние оказали на него эти деятели .
Одним словом, можно предположить, что корни Колумбова проекта уходят в генуэзскую «подпочву». К сожалению, она еще недостаточно обследована историками, да и задача эта нелегкая. Нотариальные документы, которые так много дали для выяснения семейной обстановки в «Доме Колумба», хранят молчание во всех случаях, когда дело не идет о тяжбах, дарственных актах, завещаниях и торговых сделках.
Итальянские колумбоведы не раз обвиняли великого мореплавателя в неблагодарности: проект свой он предложил сперва португальскому королю Жуану II, а затем испанской королевской чете, но о Генуе при этом позабыл. А коли так, то, быть может, и не такими уж тесными были связи Колумба с родным городом...
Да, конечно, проект Колумба рассматривался, отвергался и утверждался в странах Пиренейского полуострова. Но не исключена возможность, что какие-то предложения Колумб делал генуэзским властям, хотя документов на этот счет пока обнаружить не удалось .
Исходные «точки роста» Колумбова замысла искать следует в Генуе, хотя, бесспорно, окончательно кристаллизовался он в Португалии в 1480-1484 годах.
Нильс Бор крайне сдержанно отзывался о недостаточно безумных теориях. С позиций современной географии проект Колумба был безумным. Безумным и ошибочным.
В этом была его сила. Знай Колумб, что отправные его расчеты неверны, он вряд ли вышел бы в Море-Океан. Ошибки привели его к победе, но открыл он совсем не то, что желал открыть, и до конца своих дней отстаивал ложные идеи, убитые его собственными плаваниями.
Замысел Колумба был прост.
В основе его лежали две посылки: одна абсолютно верная р одна абсолютно ложная.
Посылка № 1 (абсолютно верная): Земля - шар.
Посылка № 2 (абсолютно ложная): большая часть поверхности Земли занята сушей - единым массивом трех материков, Азии, Европы и Африки, меньшая - морем, и в силу этого расстояние между западными берегами Европы и восточной оконечностью Азии невелико, и за короткое время можно, следуя западным путем, достичь Индии, Сипанго (Японии) и Китая.
Первая посылка - аксиома, безоговорочно признанная в эпоху Колумба.
Вторая посылка соответствовала географическим представлениям этой эпохи. Со времен классической древности укоренилось мнение, что на нашей планете существует единая суша - Евразия с африканским привеском - и единый, ее со всех сторон омывающий океан. При этом античные и средневековые географы полагали, что единая суша либо равна, либо превышает по протяженности единое море.
Величайший авторитет античного землеведения, Птолемей считал, что по ширине суша равна океану, его предшественник, греко-сирийский географ I века н. э. Марин Тирский доказывал, будто суша значительно «длиннее» моря. Марин Тирский рассчитал, что на сушу из 360 градусов земной окружности приходится 225 градусов, а на океан всего лишь 135 градусов.
А отсюда следовало, что западный путь из Европы в Азию должен быть относительно коротким. Мореплаватель, избравший этот маршрут, мог достичь Индии и Китая, преодолев всего лишь 2 / 5 земной окружности.
Возникал, однако, чисто практический вопрос: какова длина этого морского отрезка кругосветного пути?
На этот вопрос можно было легко ответить, зная протяженность земного градуса. Такого рода измерения проводились в доколумбовы времена неоднократно. Еще в III веке до н. э. замечательный греческий географ Эратосфен установил, что на меридиане Асуана градусное расстояние равно 700 стадиям. 700 стадий соответствуют 110,25 километра.
Такова действительно длина земного градуса на экваторе. На широте Канарских островов она меньше - 98,365 километра.
Колумба эта величина не устраивала. Даже приняв в основу расчета соображения Марина Тирского, он для 2 /5 земной окружности должен был бы получить в этом случае весьма солидную цифру. В самом деле: 135 X 98,365 = 13 216 километров.
И автор проекта плавания в Азию западным путем решил сократить это расстояние. Колумбу было известно, что длину градуса определяли и после Эратосфена. Он знал, что такими изысканиями занимался, в частности, среднеазиатский географ IX века Ахмед ибн Мухаммед ибн Касир ал-Фаргани, которого называли в Европе Альфарганом.
Альфарган в 827 году по поручению халифа Мамуна проверил расчеты греков и нашел, что на меридиане города Ракки, расположенного в верховьях Евфрата, длина градуса равна 56 2 /3 милям.
Арабская миля соответствует 1973 метрам, и, следовательно, в альфаргановском градусе было 111,767 километра. Но Колумб заменил арабские мили итальянскими. В одной итальянской миле всего-навсего 1480 метров. После такой операции длина градуса сразу же сократилась на 25 процентов, а протяженность статридцатипяти-градусного океана соответственно уменьшилась: 56 2 /з X 1480 X 135 = 11 339 километров.
Много!!! И эту цифру следовало урезать. Вносятся дальнейшие поправки. Марин Тирский жил в те времена, когда восточная оконечность Азии была римлянам и грекам неведома. Азия кончалась где-то за Золотым Херсонесом - современным Малаккским полуостровом. Но Марко Поло побывал за этой гранью, в Китае, и кое-что разузнал о стране Сипанго, или Чипангу, - Японии. Стало быть, рассуждал Колумб, суша вмещает в себя не 225, а куда больше градусов. И к цифре Марина Тирского он добавил еще 58 градусов - 28 на Китай и 30 на Японию.
Теперь на долю Океана осталось всего лишь 77 градусов. Но открытое и неведомое море начиналось только за Канарскими островами, самые же западные из них отстояли в 9-10 градусах к западу от Лиссабона; стало быть, с урезанной величины в 77 градусов можно было сбросить еще 9 градусов. Оставалось 68 градусов. Вот и все. Получена «истинная» дистанция, отделяющая Канарские острова от Сипанго - Японии:
68 X 56 2 /з X 1480 = 5710 километров.
Фактически же Канарский остров Ферро (Йерро) лежит на 18° западной долготы, а Токио на 139°47" восточной долготы. И расстояние между ними (если преодолевать его с востока на запад) не 68, а 202°13 / , длина же градусного расстояния на 28° северной широты составляет 98,365 километра.
202°13" X 98,365 = 19042 километра!
Колумбова Япония лежала на меридиане Кубы и Чикаго, а китайская гавань Ханчжоу - чудо-город Кинсай записок Марко Поло попадал в те места, где ныне стоят города Лос-Анджелес и Сан-Франциско.
Победителей не судят, но Колумба жестоко судили географы и историки XIX и XX веков.
Но если существует высший суд истории, то такому трибуналу следовало бы вынести приговор: обвиняемый виновен, но заслуживает всемерного снисхождения. К ответственности следует привлечь не только Христофора Колумба, генуэзца, но и его век.
Мы, люди XX века, о Колумбовых способах видения мира судим со своей высокой колокольни. Мы привыкли к точным картам, в нашу плоть и кровь вошли совершеннейшие методы измерения пространственных параметров, ювелирные приемы отсчета микроединиц времени.
Мы живем в век миллимикронных допусков, проекты наших космических кораблей и спутников рассчитываются с фантастической точностью.
Между тем человек XV века не испытывал ни малейшей необходимости в подобных оценках пространственных и временных элементов.
Флорентийский купец Бальдучи Пеголотти, живший за полтораста лет до Колумба, удивил мир замечательным пособием для странствующих негоциантов, книгой, которая называлась «Pratica de la mercatura» - «Практикой торговли». Это было по тому времени архиточное справочное пособие, но в нем дистанции на пути из Крыма в Катай или из Константинополя в Тебриз давались в днях, а сам путь оставался немереным День - единица неопределенная. Она может растягиваться или сокращаться в зависимости от подручных транспортных средств. Из Каффы в Сарай можно было тащиться месяц на верблюдах или проехать за неделю, если под рукой оказывались быстрые татарские кони. Не менее расплывчаты указания на дистанции пройденного пути у прославленных путешественников XV века - Клавихо, Варбаро, Контарини, Афанасия Никитина. И это не потому, что они допускали небрежность. Просто не испытывали эти люди нужды в точных промерах пройденного пути.
Извлеченная из мрака забвения «География» Птолемея оценивала расстояния в градусах, и это вполне удовлетворяло землеведов XV века.
Кроме того, величайшая путаница царила в тогдашней «метрологии» Чуть ли не каждая провинция пользовалась своими собственными мерами, существовали лиги, мили, футы, локти разной длины, арробы, алмуты и фанеги разной емкости; этот невероятный разнобой не очень смущал мореплавателей и купцов. В самом деле, какое имело значение в итальянских или португальских милях определенное кормчим расстояние между Лиссабоном и Венецией, если при этом не указывалось, попутные или противные ветры дули в пору, когда совершалось это плавание.
Даже наиболее совершенные карты XV века с градусной сеткой и масштабными линейками были архинеточны, и это обстоятельство никого не раздражало и не удивляло.
Поэтому мы невольно впадаем в ошибку, прилагая современные критерии к расчетам Колумба. Ошибку психологическую. И чтобы избежать ее, следует отрешиться от привычных эталонов нашего времени и представить себе строй мысли и нормы поведения людей давно минувшей эпохи.
Да, люди XV века мыслили и поступали совсем не так, как их далекие потомки, живущие во времена Эйнштейна и Бора, Королева и Армстронга.
Если же отвлечься от историко-психологических аспектов и перейти на почву менее зыбкую, то нельзя не отметить, что любой современник великого мореплавателя, разрабатывая проект плавания западным путем к восточным окраинам Азии, исходил бы примерно из тех же соображений. Не случайно независимо от Колумба аналогичный проект разработал Джон Кабот . Быть может, другие современники Колумба не допустили бы таких «передержек», но в конечном счете их трассы все равно были бы намного короче авиамаршрута Лиссабон - Гавана - Токио.
Это весьма убедительно продемонстрировал советский колумбовед М. А Коган в статье «О географических воззрениях европейцев накануне великих географических открытий» (12).
М. А. Коган справедливо говорит, что сама концепция Единого мирового океана - а она господствовала в науке с античных времен до эпохи Колумба - предполагала, что можно все время, следуя от берегов Европы на запад, дойти до восточной окраины Азии.
Мысль о реальности такого плавания выражали Аристотель и Сенека, Плиний Старший, Страбон и Плутарх, а в средние века теория Единого океана была освящена церковью. Ее признавали арабский мир и его великие географы Масуди, ал-Бируни, Идриси.
В том, что до Индии можно дойти, следуя от берегов Европы на запад, не сомневались великие ученые XIII - XIV веков, в частности Альберт Великий и Роджер Бекон, в этом убежден был и Данте.
Подобных же взглядов придерживались картографы XIV и XV веков. В 1959 роду библиотека Йельского университета приобрела карту немца Генриха Мартелла, составленную около 1490 года. На ней евразийская суша вытянута по мерке Марина Тирского, а единое море.сжато до 110 градусов.
Примерно те же пропорции выдержаны на знаменитом глобусе, изготовленном немецким картографом Мартином Бехаймом в 1492 году.
М. А. Когану в 60-х годах XX века было известно куда больше древних и средневековых поборников концепции западного пути, чем Колумбу в 70-х и 80-х годах XV века.
Литература, которой он располагал, была достаточна для разработки этого проекта, в ней зеркально отражались идеи пророков западного пути.
В личной «библиотеке Колумба самая ценная книга - это «Imago Mundi» - «Образ мира» французского эрудита, кардинала Пьера д"Айи (испанцы и Колумб.называли его Алиаком).
Это настольнейшая из настольных книг великого мореплавателя. Она невероятно растрепана, на полях ее множество пометок "(маргиналий), то очень кратких, то весьма пространных. По всей вероятности, «Imago Mundi» Колумб приобрел в 1481 году и с этой книгой не расставался до самой смерти.
Пьер д"Айи жил очень долго и умер в 1420 году. «Imago Mundi» он написал за десять лет до кончины и в этом труде свел воедино наиболее важные древние и средневековые суждения о фигуре Земли, ее размерах, ее поясах, протяженности суши и моря. Его книга била развернутым комментарием к трактатам греческих, римских, арабских и западноевропейских авторов. Пьера д"Айи факты не занимали. Он был не географом в современном понимании этого слова, а начетчиком, очень прилежным и очень обстоятельным.
Описания всяких и разных путешествий в дальние страны он, видимо, считал несерьезным видом литературы хотя бы потому, что ни у Аристотеля, ни у Плиния, ни у Холивуда-Сакробоско нельзя было найти ссылок на мнения Марко Поло или Одорико Порденоне.
Некоторый конфуз получился у д"Айи с Птолемеем. Так уж сложились обстоятельства, что одновременно с «Imago Mundi» закончили латинский перевод птолемеевской «Географии» византиец Мануил Хрисолор (он вывез из Константинополя греческие рукописи этого труда) и его ученик итальянец, Джакопо д"Анджело.
Для Колумба «Imago Mundi», труд довольно посредственный даже по меркам XV века, был бесценным. Эта книга верой и правдой служила ему как оракул, она была тем кладезем премудрости, из которого он полной горстью черпал нужные сведения и нужные ссылки на авторитеты.
На полях Колумбова «Imago Mundi» 898 заметок-маргиналий. Правда, не все они сделаны рукой великого мореплавателя. Книгой пользовался и Бартоломе Колумб, а почерк, у него был очень сходен с почерком старшего брата. Есть и заметки позднейших владельцев этого труда.
Однако львиная доля маргиналий принадлежит Колумбу. Христофору, а не Бартоломе , и именно у Пьера д"Айи будущий великий мореплаватель отыскал оценки и мнения, которые он положил в основу своего проекта.
Первая посылка его замысла дана в виде краткой сентенции в маргиналии № 480: «Земля - круглая сфера. Земля делится на пять климатических зон. Земля делится на три части».
Вторая посылка (суша велика, море узко, от западного конца Европы до восточной окраины Азии расстояние невелико) «созревает» в маргиналиях № 23, 43, 363, 366, 486 и 677.
Вот текст Пьера д"Айи: «Согласно Аристотелю и Аверроэсу... конец обитаемой земли на Востоке и конец обитаемой земли на Западе друг от друга достаточно близки, а между ними малое (parvum) море».
Пройдет лет пятнадцать, и в письме Изабелле и Фердинанду о своем третьем плавании Колумб вспомнит и Аристотеля, и Аверроэса, и автора «Imago Mundi», у которого он заимствовал сведения о «малом море».
А вот маргиналия к этому отрывку. Маргиналия № 43: «Конец обитаемой земли на Востоке и конец обитаемой земли на Западе суть достаточно близкие [стиль Колумба оставлен без изменений] и посередине малое море».
Снова Пьер д"Айи: «Плиний говорит, что слоны обитают и в Атласских горах, и равным образом и в Индии... Аристотель заключает, что места сии близкие». И маргиналия № 365: «Близ Атласских гор живут слоны, равным образом и в Индии. Стало быть, одно место от другого лежит не на большом расстоянии».
А в маргиналии № 677 мысль о малости Моря-Океана подтверждается таким образом: «Expertum est quod hoc mare est navigabile in paucis diebus, ventus conveniens» - «на опыте показано, что сие море кораблями проходимо за малое число дней при благоприятных ветрах». Не ясно, о чьем опыте идет речь - то ли о португальских плаваниях, то ли о путешествии самого Колумба.
Комбинации с данными о градусных расстояниях выражены в восьми маргиналиях (№ 4, 28, 31, 481, 490, 491, 698, 812). Сакраментальная альфаргановская цифра 56 2 /3 появляется здесь неоднократно, а в маргиналии № 490 Колумб, ссылаясь на собственный опыт гвинейских плаваний и на расчеты португальского космографа «мастера Иосифа», или Жозе Визиньо (этот Визиньо был членом комиссии Лиссабонской математической хунты, которая в 1484 или в начале 1485 года отвергла проект Колумба), определенно утверждает, что градус равен 5б 2 /з милям и в земной окружности (по экватору) насчитывается 20400 миль.
Из текста же 689-й маргиналии явствует, что имеются в виду итальянские мили. Самые короткие и самые «выгодные» для проекта западного пути.
Читая все эти пометки, мы как бы входим в «творческую лабораторию» молодого Колумба. В «Imago Mundi» он искал и находил не столько конкретные данные, сколько авторитетные подтверждения своих дерзких к рискованных расчетов. На разных этапах разработки проекта он снова и снова прибегал к этому бесценному для него источнику. Одна очень важная маргиналия явно относится к более позднему времени, к 1488 или 1489 году. В ней оценка итогов экспедиции португальца Бартоломеу Диаша, который в 1488 году обогнул мыс Доброй Надежды.
Пьер д"Айи о чудесах Востока умалчивал, но все нужные на этот счет сведения Колумб извлекал из латинского издания 1485 года «Книги» Марко Поло. До приобретения этого издания Колумб, вероятно, пользовался рукописью «Книги». В то время в Европе было множество списков труда Марко Поло.
Здесь маргиналии кратки, но их довольно много - 366, столько, сколько дней в високосном году.
Для европейца XIV - XV веков (и тем более для генуэзца) сказ очарованного венецианского странника, записанный его восторженным соседом по тюремной камере, не очень грамотным лигурийцем Рустиччано, был истинным откровением.
Странник с величайшим изумлением узнал, что Земля необъятно велика, что населена она бесчисленными народами, о которых ни малейшего представления не имели библейские пророки и евангельские апостолы, что обитают в ней диковинные звери, а в чужедальних небесах сияют звезды, которых нет на итальянском или французском небе.
Странник был сыном Венеции, земноводного города с жгучими мирскими желаниями. Купец и сын купца, он, путешествуя из страны в страну, попутно составлял описи несметных богатств Востока.
И его книга возбуждала у европейцев корыстные грезы. Они бредили благовониями Аравии, пряностями Индии, сокровищами Великого хана, властителя Манзи, или Манджи (Южного Китая), Катая и Татарии.
Где-то в недосягаемой дали были чудо-города Кинсай, Ханбалык, Зайтон, и, вчитываясь в «Книгу» Марко Поло, генуэзцы, венецианцы, каталонцы, португальцы и кастильцы пытались отыскать путеводные указания. Не те, которые дал Марко Поло, теми уже нельзя было воспользоваться, а иные, которые дали бы возможность проложить кружные пути в Индию и Катай.
Их не было, этих указаний, но ведь недаром сказано: «Толцыте и отверзнется». И Колумб десятки раз перечитывал «Книгу» Марко Поло.
А на полях отмечал: «корица», «ревень», «драгоценные камни», «золото». И циркулем измерял по карте, сколь велики владения Великого хана и как далеко от них лежит страна Сипанго.
225 + 28 + 30 = 283. Цифра-ключ к сокровищам Востока. Ведь если 283 градуса вычесть из 360 градусов, то окажется, что до Сипанго от Лиссабона и Канарских островов рукой подать...
366 маргиналий в «Книге» Марко Поло - это заявки на грядущие открытия.
Пожалуй не менее важен был для Колумба и труд Энея Сильвия Пикколомини. Труд всезнающего человека, которого само небо вознесло на папский престол. Венецианским изданием 1477 года этой книги пользовался Колумб.
Суховато, обстоятельно, со ссылками на старые авторитеты и на путешественников нового времени он описывал народы и страны земной ойкумены. Не очень точно, но, что поделаешь смутны и сбивчивы были те сведения а дальних восточных и северных землях, которыми приходилось пользоваться.
С пером в руках Колумб читал эту краткую географическую энциклопедию и на полях отмечал названия рек, гор, озер, морей Европы и Азии.
По числу маргиналий «Historia Rerum» почти не уступает «Imago Mundi». В этой книге 861 пометка.
Очевидно, даже в итальянском издании Плиния Колумб не испытывал особой нужды. Все, что ему требовалось, он брал у Пьера д"Айи, Марко Поло, Энея Сильвия. Поэтому и поля «Естественной истории» довольно чисты - на них всего лишь 23 пометки.
Неизвестно, когда именно, но, вероятно, довольно поздно к Колумбу попал палимпсест (пергамент, с которого выскабливался первоначальный текст, чтобы внести в него новую запись) с поэмами Сенеки.
Этот римский поэт и философ в своей «Медее» предсказал грядущее открытие земли за Океаном.
Промчатся года, и чрез много веков
Океан разрешит оковы вещей,
И огромная явится взорам земля,
И новые Тифис откроет моря,
И Фула не будет пределом земли
Колумб, с его склонностью к мистическим озарениям и верой во всевозможные пророчества, несомненно, уподобил себя ясоновскому кормчему Тифису. Стихи эти он перевел на испанский язык (правда, прозой), и этот перевод сохранился на полях старого палимпсеста:
«Настанут в мире времена, когда Океан ослабит связи вещей, и откроется большая земля, и новый мореплаватель, подобно тому, кто вел Ясона и носил имя Тифис, откроет новый мир, и тогда не будет остров Тиле последней из земель».
Перевод Колумба несколько вольный, и в него внесены вещие слова «новый мир». Так Колумб не называл открытые им земли, хотя после третьего путешествия в его номенклатуру вошел термин «otro mundo» - иной мир.
«Новый мир» звучит здесь не как географическая реалия, это абстрактный символ, но Сенека не случайно заинтересовал автора проекта западного пути.
Сенека был язычником и, конечно, по части пророчеств ни в какое сравнение не шел с псалмопевцем Давидом, Иезекилем, Захарией, Исайей и Ездрой.
Вот что вещали библейские цари и пророки:
1. Псалом XVIII, ст. 2-5: «Небеса проповедуют славу Божью, и о делах рук его вещает твердь.
День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание.
Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их.
По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их».
2. Иезекиль, гл. XXVI, ст. 18:
«Острова на море приведены в смятение погибелью твоей».
3. Захария, гл, VI, стр. 10:
«И он возвестит мир народам, и владычество его будет от моря до моря и от реки до концов земли».
4. Исайя, гл. XLI, стр. 5:
«Увидели острова и ужаснулись, концы земли затрепетали. Они сблизились и разошлись».
5. Третья книга Ездры, гл. VI, стр. 42:
«В третий день ты велел водам собраться на седьмой части земли, а шесть частей осушил, чтобы они служили пред тобой к обсеменению и обработанию».
Казалось бы, эти библейские изречения прямого (и даже косвенного) отношения к замыслу Колумба не имели.
Но его век не похож был на наше время.
На склоне лет он, опоясав свои чресла вервием, приступит к «Книге Пророчеств» - и каждую строку в ней он будет ценить выше дневников своих великих плаваний. Тогда погрузится он в темные пучины астрологии, острупит свой ум чтением средневековых пустосвятов - толкователей ветхозаветных прорицаний, отдаст часы сна поискам неразгаданных откровений в трудах блаженного Августина, святого Амвросия, "Беды Достопочтенного, Иосидора Севильского.
Случится это в 1501 году, когда считанные годы ему останется жить на этом свете. В 1480 году он был еще молод и пророческие видения не тревожили его Душу.
Но и в лиссабонские годы он искал в Библии путеводные указания и верил, что над ним витает дух Исайи и Ездры.
Ею покоряла неистовая сила Ветхого завета, книги точных расчетов и небесных озарений. В локтях, шекелях, талантах, минах были взвешены и измерены дела людские, стены Соломонова храма и хлеб в гиллилейских житницах.
7 июля 1503 года на острове Ямайка в письме Изабелле и Фердинанду Колумб приведет кое-какие библейские расчеты: «Соломону принесли однажды из одного путешествия 166 кинталов золота... из этого золота он велел изготовить 200 копий и 300 щитов, и покрыть золотом спинку торна, и украсить ее драгоценными каменьями... Давид отказал по своему завещанию три тысячи кинталов золота из Индии Соломону для постройки храма...» Счет идет на испанские кинталы, так удобнее, но цифры названы с библейской (или с Генуэзской?) точностью. А судьбы людские?
Цари и полководцы, волопасы и мытари шли к славе и позору, достатку и бедности неизречейными путями, ведомые господней волей, и судьбы их были в деснице господней.
Его, господа, веления не дано познать слепцам, которым закрыт путь истинного откровения. Но имеющий очи да видит, и ему открываются пути, заказанные прочим смертным. И ты намечаешь их в коротких милях, в коротких, а не в длинных, ибо недаром вещает Исайя: «они сблизились и сошлись», и недаром говорит Ездра, что воды собрались лишь в седьмой части мира, то есть в «малом море».
Таковы были книжные источники Колумба в пору, когда создавался его проект.
Имелись еще источники эпистолярные. Довольно сомнительные. Это письма знаменитого флорентийского ученого Паоло Тосканелли.
Два письма. Первое Тосканелли адресовал португальскому канонику Фернану Мартиншу, второе - Колумбу. Письмо № 2 было ответом на запрос Колумба, который, ознакомившись с письмом № 1, обратился к флорентийскому космографу за дополнительными разъяснениями и просил его одобрить свой проект.
Эти письма воспроизвел в своей книге Фернандо Колон, и вслед за ним Лас Касас ввел их в текст своей «Истории Индий».
Оба автора перевели, допустив при этом изрядный разнобой, письма с языка оригинала (латинского) на испанский язык, причем текст, данный в первом издании книги Фернандо Колона, подвергся вторичному переводу на итальянский язык. Оригиналы писем неизвестны. В 1860 году X. Фернандес-и-Веласко, библиотекарь Biblioteca Colombiana в Севилье, нашел в Колумбовом экземпляре книги Энея Сильвия Пикколомини копию письма № 2, снятую, как он утверждал, самим великим мореплавателем.
Фернандо Колон считал Тосканелли крестным отцом великого проекта. «Маэстро Паоло... флорентиец, современник самого Адмирала, - писал Фернандо Колон, - был в большей мере причиной того, что Адмирал свое путешествие предпринял с великим вдохновением. Ибо случилось так: упомянутый маэстро Паоло был другом некоего Фернандо Мартинеса, лиссабонского каноника, и они друг с другом переписывались относительно плаваний, совершавшихся в страну Гвинею во времена короля дона Альфонса Португальского, и о том, что надлежит сделать, плавая к Западу. Об этом дошли вести до Адмирала, а он к такого рода вещам проявлял величайшее любопытство, и Адмирал поспешил через некоего Лоренсо Джерарди, флорентийца, находившегося в Лиссабоне, написать упомянутому маэстро Паоло относительно этих дел и послал ему маленький глобус, раскрыв свой замысел. Маэстро Паоло прислал ответ на латинском языке, каковой я и перевожу на наше вульгарное наречие» (58, 46).
Итак, Тосканелли. Паоло дель Поццо Тосканелли. Из тех Тосканелли, которые испокон веков жили во Флоренции на Пьяцца де Сан-Феличе, у старого «поццо» - колодца с очень вкусной водой.
Паоло Тосканелли в 70-х годах XV века был очень стар. Он родился в 1397 году. Это был ученый-анахорет, беззаветно преданный науке. Семьи у него не было, все свои досуги он отдавал математике, астрономии, космографии. В юности он получил блестящее образование в трех итальянских университетах - Болонском, Падуанском и Павийском.
География была его любимой наукой. Он знал наизусть «Книгу» Марко Поло, к нему во Флоренцию приходили все путешественники-итальянцы, возвращавшиеся из дальних стран Востока.
Но, собирая с муравьиным усердием разные географические сведения, Тосканелли не часто брал в руки перо. Книг он не писал, сохранилась лишь одна-единственная, бесспорно, тосканеллиевская рукопись, черновики астрономических таблиц и множество эскизов различных карт.
Однако о его великой учености говорила вся Италия, имя Тосканелли известно было во всех университетских центрах Европы, во Флоренцию на площадь Сан-Феличе совершали паломничество немецкие, португальские и французские космографы и картографы.
Брат его был главой торгового дома, разорившегося сразу после падения Константинополя. Не случайно поэтому Паоло Тосканелли в 60-х и 70-х годах проявлял большой интерес к поискам западного пути в Индию!
Он был близким другом прославленного ученого-гуманиста Николая Кузанского, ему оказывал покровительство просвещенный правитель Флоренции Козимо Медичи.
Паоло Тосканеллд скончался весной 1482 года, оставив своим племянникам большую библиотеку с ценнейшими рукописями» Среди них был труд великого Авиценны,
Перейдем теперь к двум посланиям Тосканелли. В первом, в письме к канонику Фернану Мартиншу от 25 июня 1474 года, Тосканелли отвечал на запрос Мартинша. Лиссабонский каноник обратился к флорентийскому ученому от имени португальского короля Альфонса V.
Король желал знать, каковы кратчайшие пути в Гвинею. В ответ Тосканелли послал «собственноручно начертанную карту», на которой нанесены «ваши берега и острова, от коих идет все время путь на запад», и путь в страну пряностей. Самый кратчайший. Западный. Само письмо было кратким пояснением к этой карте .
Тосканелли давал в нем такие указания: «От Лиссабона на запад нанесены по карте, по прямой, 26 отрезков, каждый длиной 250 миль, до великого и великолепного города Кинсай». Кинсай, или Хуанчжоу, в свое время очаровал Марко Поло, и Тосканелли словами венецианца описывал эту богатейшую китайскую гавань.
Затем Тосканелли сообщал «От также известного острова Антилия, который вы называете островом Семи городов, до весьма знаменитого острова Чиппангу - Японии - 10 отрезков».
Следовательно, по Тосканелли, от Лиссабона до страны Манзи (Южный Китай) с ее великолепной гаванью Кинсай было:
26X250 = 5250 миль.
А до Японии от какой-то земли, лежащей в центре Моря-Океана, насчитывалось:
10 X 250 = 2500 миль.
Второе письмо (без даты), адресованное Колумбу, абсолютно никаких конкретных сведений не содержало. Тосканелли снисходительно одобрял «смелый и грандиозный план плыть в восточные страны западным путем. План этот он считал правильным и надежным.
В заключение Тосканелли выражал надежду, что «ты, охваченный теми же высокими чувствами, что и весь португальский народ, который всегда в нужное время выдвигал мужей, способных к выдающимся деяниям, горишь желанием осуществить это плавание».
Ни первое, ни тем более второе письмо не содержат сколько-нибудь новых сведений о западном пути. Вполне возможно, что короля Альфонса V и в самом деле волновали кратчайшие дороги в Индию. В середине 70-х годов XV века португальские капитаны донесли, что гвинейский берег, вдоль которого прежде корабли все время шли на восток, внезапно круто отклонился к югу. Это были дурные новости, восточную дорогу в Индию теперь приходилось искать южнее, чем это ранее предполагалось.
При подобных обстоятельствах мудрый совет знаменитого флорентийца был как нельзя более уместен, но Тосканелли почему-то ограничился двумя-тремя цифрами и заимствованным у Марко Поло описанием города Кинсая.
Тосканелли тонкий стилист, но оба письма эти его репутации не оправдывают.
Короче говоря, создается впечатление, что Тосканелли автором этих посланий не был.
И все же версия о его переписке с португальскими корреспондентами создана была не на пустом месте.
Каноник Фернан Мартинш Рориз действительно жил в ту пору в Лиссабоне. Более того, он хорошо знал Тосканелли и его друга Николая Кузанского. В 1461 году в Риме Тосканелли и Мартинш одновременно в качестве свидетелей скрепили своими подписями завещание Николая Кузанского.
Реальная фигура и Лоренсо Джерарди. Это негоциант из флорентийского семейства Джеральди. Дом Джеральди вел дела в Португалии и Кастилии, и один из представителей его, Джаното (испанцы называли его Хуаното Берарди), севильский банкир, сыграл немалую роль в дальнейших судьбах Колумба.
Кроме того, есть один очень любопытный документ, который наводит на мысль, что Тосканелли действительно был причастен если не к проекту Колумба, то к португальским и испанским плаваниям в Атлантике.
26 июня 1494 года, вскоре после того как в Европе распространилась весть об удивительных открытиях Колумба, феррарский герцог Эрколе д"Эсте, человек весьма любознательный, отписал во Флоренцию своему послу Манфредо ди Манфреди и поручил ему раздобыть у племянника покойного Тосканелли карты «некоторых островов, открытых Испанией» (31, 222).
Речь шла, очевидно, о тосканеллиевских картах Атлантики и, возможно, о маршрутах западного пути, намеченных флорентийским ученым.
Переписка Тосканелли издавна волновала колумбоведов. Объективным исследователям непонятно было, с какой стати Фернандо Колон, который так стремился приумножить славу своего отца, приписал Тосканелли роль поводыря великого мореплавателя. В равной мере необъяснимо, почему примеру Фернандо Колона последовал Лас Касас, который всегда отстаивал приоритет Колумба в открытии Нового Света.
Непонятно, по какой причине испанский хронист конца XVI - начала XVII века Антонио Эррера (73, I), которому доступны были все архивы испанского королевства, вообще не упоминал о Тосканелли и его письмах в своем труде, посвященном открытию Америки.
В итоге «тосканеллиевский» вопрос остается открытым и поныне, и «закрыть» его вряд ли удастся в обозримом будущем .
Существовали ли письма Тосканелли или нет, не так уж в общем важно. Колумб не испытывал нужды во флорентийских суфлерах. Все, что вложил он в свой проект, было заимствовано из других источников, более обстоятельных, хотя и столь же обманчивых.
Колумб не был кабинетным затворником, и, отдавая должное полезным книгам, он одновременно подкреплял свой замысел опросными сведениями.
В этом была определенная логика: в самом деле, если восточная оконечность Азии лежала где-то за «малым морем», то до нее или каких-то земель близ берегов Катая и Индии могли случайно доплывать те или иные корабли. В равной мере важны были вещественные приметы искомой части Азии. «Малое море» приносило их довольно часто, в чем Колумб убедился в годы пребывания на островах Порто-Санто и Мадейре. Сведения об этих приметах заморской земли дополнили ту картину, которую он создал, изучая труды Пьера д"Айи, Энея Сильвия и Марко Поло.
В итоге получилась весьма завлекательная концепция, и ее автор мазок за мазком набрасывал картину земной ойкумены с огромной сушей и «малым морем».
Оставалось лишь найти щедрого мецената и с его помощью приступить к осуществлению намеченного замысла .
Связи Колумба с генуэзскими картографами XV века пытался проследить современный генуэзский историк П. Ревелли. К сожалению, он не страдал недостатком воображения и без достаточных на то оснований приписал лигурийской картографической школе решающую роль в формировании географических воззрений великого мореплавателя (108, 109).
В 1534 году в Венеции вышел сборник, посвященный новооткрытым землям. Его составителем был известный собиратель материалов о всевозможных путешествиях Джованни Баттиста Рамузио. В кратком резюме труда Пьетро Мартира о Новом Свете, которым открывался этот сборник, была одна фраза, отсутствовавшая во всех прочих работах этого автора. Звучала она так: «В 40 лет... Колумб сперва предложил генуэзской синьории снарядить корабли, дабы они вышли из Гибралтара, и, следуя на запад, обошли земной шар, и достигли земли, где рождаются пряности» (71, I, 338, 339).
В 1708 году о подобном же предложении упомянул генуэзский хронист Казони (50, 25-31). Оба эти сообщения сомнительны, непонятно, почему о них умалчивали другие генуэзские авторы и по каким мотивам могла отвергнуть проект Колумба генуэзская синьория. Но сведения эти заслуживают тщательной проверки.
«Поскольку я исходил из того, что Земля - шар, - писал Кабот, - я должен был, плывя на северо-запад, найти более короткую дорогу в Индию»
Маргиналии пяти книг, которыми пользовался Колумб («Historia Rerum Gestarum», «Энея Сильвия Пикколомини», «Imago Mundi» Пъера д"Айи, «Естественной истории» Плиния Старшего в итальянском переводе, латинского издания Марко Поло и «Параллельных жизнеописаний» Плутарха), были изданы Ч. Лоллисом в 1894 году (78, 292-522). Принадлежность большинства маргиналий Колумбу оспаривал в 20-х и 30-х годах нашего века немецкий палеограф иезуит Ф. Штрейхер (118). Его доводы, однако, не были признаны колумбоведами.
Перевод С. Соловьева. Тифис - кормчий корабля аргонавтов. Фула, или Туле, - самая северная земля ойкумены.
Никакой карты Тосканелли не сохранилось. В различных книгах, посвященных Колумбу, печатаются реконструкции, выполненные в XIX веке немецкими учеными Кречмером и Пешелем и французским историком и географом Вивьеном де Сан Мартеном (124).
В 1872 году в подлинности писем Тосканелли усомнился Г. Гаррис. 29 лет спустя его соотечественник Г. Виньо, который, подобно торпеде, взрывал все традиционные версии в колумбоведении, объявил эти письма фальшивками и вину за подлог возложил на Фернандо Колона. Виньо привел много убедительных доводов в пользу своей гипотезы, но с пренебрежением отнесся ко всем мнениям и фактам, которые не укладывались в его схему (129).
В 30-х годах нашею века атаку на переписку Тосканелли возобновил аргентинский историк Р. Карбиа. Он обвинил в подлоге Лас Касаса. Карбиа исходил при этом из совершенно абсурдного предположения, будто Лас Касас был автором труда Фернандо Колона, и такой прием позволил ему развивать всевозможные фантастические домыслы (49).
Еще дальше пошел советский историк Д. Я. Цукерник (33, 35, 36). По его мнению, письма Тосканелли подделал сам Колумб. Между тем великий мореплаватель в своих посланиях и записках вообще не упоминал о Тосканелли. Имя флорентийского ученого, правда, встречается в дневнике первого плавания Колумба, но этот дневник дошел до нас в переработке и в пересказе Лас Касаса, и за ссылки на Тосканелли Колумб никакой ответственности не несет, причем сам же Цукерник отрицал аутентичность этого источника. Но если Колумб сочинил письма Тосканелли, чтобы подкрепить свой проект авторитетными суждениями флорентийского космографа, то почему же он не ссылался на эти суждения, хотя часто приводил в своих письмах ссылки на Марко Поло, Пьера д"Айи, Энея Сильвия и различных комментаторов священного писания?
Гипотезы Карбиа и Цукерника построены на заведомо неверных посылках, но с доводами Виньо следует считаться.
Хотя в последние годы колумбоведы склоняются к тому мнению, что Фернан Мартинш, а возможно, и Колумб состояли в переписке с флорентийским географом [мнения эти рааделяют испанский историк Ф. Моралес Падрон (91, 68-70), бельгийский исследователь Ш. Верлинден (127, 10-15) и итальянский географ Р. Альмаджа (39)], автор этих строк к ним присоединяется с большими оговорками. Думается, что непосредственных эпистолярных контактов у Колумба с Тосканелли не было, хотя и не исключено, что с мнениями Тосканелли он мог ознакомиться в 80-х годах XV века, не придав им особого значения.
С середины XVI века и вплоть до наших дней истинные цели и намерения Колумба периодически подвергаются сомнению. Критики «традиционной» версии о замысле Колумба либо обвиняют его в плагиате, полагая, что он воспользовался плодами чужих открытий, либо доказывают, что он искал вовсе не Индию и Катай, а какие-то атлантические острова, лежащие в исходе великого западного пути (35, 36, 129). Авторы этих критических гипотез приходят к выводу, что Колумб и его первые биографы сознательно ввели своих современников в заблуждение, утаив «подлинные» источники сведений о западных землях или скрыв «подлинные» цели плавания на Запад Замысел великого мореплавателя столь тесно связан с первым его плаванием, совершенным в 1492 году, что к разбору всевозможных критических версий мы вернемся на стр. 144-146.
О том, что форма у нашей планеты шарообразная, люди узнали не сразу. Давайте плавно перенесёмся в древние-древние времена, когда люди считали, что Земля плоская, и попробуем вместе с древними мыслителями, философами и путешественниками прийти к идее шарообразности Земли...
(Данный пост навеян размышлениями автора и гостей блога к сообщению "Как я повышала квалификацию на курсах. Часть 2: Чем мультфильмы могут навредить нашим детям
")
Представления наших далёких предков о Земле в основном опирались на мифы, предания и легенды.
Древние греки считали, что планета - это выпуклый диск, похожий на щит воина, омываемый со всех сторон рекой Океан.
В Древнем Китае существовало представление, согласно которому Земля имеет форму плоского прямоугольника, над которым на столбах поддерживается круглое выпуклое небо. Разъяренный дракон будто бы согнул центральный столб, вследствие чего Земля наклонилась к востоку. Поэтому все реки в Китае текут на восток. Небо же наклонилось на запад, поэтому все небесные светила движутся с востока на запад.
Греческий философ Фалес (VI в. до н. э.) представлял Вселенную в виде жидкой массы, внутри которой находится большой пузырь, имеющий форму полушария. Вогнутая поверхность этого пузыря — небесный свод, а на нижней, плоской поверхности, наподобие пробки, плавает плоская Земля. Нетрудно догадаться, что представление о Земле как о плавающем острове Фалес основывал на том факте, что Греция расположена на островах.
Современник Фалеса - Анаксимандр
представлял Землю отрезком колонны или цилиндра, на одном из оснований которого мы живем. Середину Земли занимает суша в виде большого круглого острова Ойкумены («населенной Земли»), окруженного океаном. Внутри Ойкумены находится морской бассейн, который делит ее на две приблизительно равные части: Европу и Азию:
А вот мир в представлении древних египтян :
Внизу - Земля, над ней - богиня неба;
слева и справа корабль бога Солнца, показывающий путь Солнца по небу от восхода до заката.
Древние индийцы
представляли Землю в виде полусферы, опирающейся на слонов.
Слоны стоят на панцире огромной черепахи, стоящей на змее и плывущей в бескрайнем Океане из молока. Змея, свернувшись кольцом, замыкает околоземное пространство.
Обратите внимание, до истины ещё далеко, но первый шаг к ней уже сделан!
Жители Вавилона
представляли Землю в виде горы, на западном склоне которой находится Вавилония.
Они знали, что к югу от Вавилона раскинулось море, а на востоке расположены горы, через которые не решались переходить. Поэтому им и казалось, что Вавилония расположена на западном склоне «мировой» горы. Гора эта окружена морем, а на море, как опрокинутая чаша, опирается твердое небо - небесный мир, где, как и на Земле, есть суша, вода и воздух.
А на Руси
считали, что Земля плоская и держится на трех китах, которые плавают и безбрежном всемирном океане.
Когда люди начали совершать далекие путешествия, постепенно стали накапливаться доказательства, что Земля не плоская, а выпуклая.
Впервые предположение о шарообразности Земли высказал древнегреческий философ Парменид в 5 веке до н.э.
Но первые доказательства этого были приведены тремя древнегреческими учёными: Пифагором, Аристотелем и Эратосфеном.
Пифагор говорил, что Земля не может иметь никакой другой формы, кроме шара. Не может - и всё тут! Потому, что, по мнению Пифагора, в природе всё устроено правильно и красиво. А самой правильной и поэтому красивой фигурой он считал именно шар. Вот такое своеобразное доказательство))))
Аристотель был очень наблюдательным и умным человеком. Поэтому сумел собрать немало доказательств шарообразности Земли.Первое: если смотреть на приближающийся со стороны моря корабль, то сначала из-за горизонта появятся мачты и только потом - корпус корабля.
Но такое доказательство не удовлетворяло многих.
Второе , самое серьёзное доказательство Аристотеля связано с наблюдениями, которые он провёл во время лунных затмений.Ночью на Луну "набегает" огромная тень, и Луна "гаснет", правда, не полностью: она только темнеет и меняет цвет. Древние греки говорили, что Луна становится "цвета тёмного мёда".
Вообще греки считали, что лунное затмение - очень опасное для здоровья и жизни явление, так что от Аристотеля потребовалось немалое мужество. Он не раз наблюдал лунные затмения и понял, что огромная тень, закрывающая Луну, - это тень Земли, которую отбрасывает наша планета, когда оказывается между Солнцем и Луной. Аристотель обратил внимание на одну странность: сколько бы раз и в какое время он бы ни наблюдал лунное затмение, тень Земли - всегда круглая. Но только у одной фигуры тень всегда круглая - у шара.
Кстати, ближайшее лунное затмение будет... 15 апреля 2014 года.
В одном источнике я нашла такой интересный фрагмент со словами самого Аристотеля:
Три доказательства шарообразности Земли мы находим в книге Аристотеля "О небе".
1. Все тяжелые тела падают на землю под равными углами. Это первое по счету аристотелевское доказательство шарообразности Земли нуждается в пояснении. Дело в том, что Аристотель считал, что тяжелые элементы, к числу которых он относил землю и воду, естественные образом стремятся к центру мира, который поэтому совпадает с центре Земли. Если бы Земля была плоской, то тела падали бы не перпендикулярно, ибо они устремлялись бы к центру плоской Земли, но поскольку все тела не могут находиться непосредственно над этим центром, то большинство тел падало бы на землю по наклонной линии.
2. Но также (шарообразность Земли) следует из того, что явлено нашим чувствам. Ибо, конечно, затмения Луны не имели бы такой формы (если бы Земля была плоская). Определяющая же линия во время (лунных) затмений всегда дугообразна. Итак, вследствие того, что Луна затмевается по причине нахождения Земли между нею и Солнцем, форма Земли обязана быть шарообразной. Здесь Аристотель опирается на учение Анаксагора о причине солнечных и лунных затмений.Третьим известным учёным был Эратосфен . Он первым выяснил размеры земного шара, тем самым ещё раз доказал, что Земля имеет форму шара.
3. Некоторые из звезд видны в Египте и на Кипре, а в местах, расположенных севернее, не видны. Из этого не только явствует, что форма Земли сферическая, но и что Земля - сфера небольших размеров. Это третье доказательство шарообразности Земли основывается на наблюдениях, которые проводил в Египте древнегреческий математик и астроном Евдокс, принадлежавший к пифагорейскому союзу.
Древнегреческий математик, астроном и географ Эрастофен Киренский (около 276-194 гг. до н.э.) с удивительной точностью определил размеры земного шара. Сейчас мы знаем, что в день летнего солнцестояния (21-22 июня), в полдень Солнце на Тропике Рака (или Северном тропике) находится в зените, т.е. его лучи отвесно падают на поверхность Земли. Эрастофену же было известно, что в этот день Солнце освещает дно даже самых глубоких колодцев в окрестностях Сиены (Сиена- древнее название Асуана).
В полдень он по тени от вертикального столба, установленного в Александрии, в 800 км от Сиены, измерил угол между столбом и лучами солнца (для измерения Эрастофен сделал прибор - скафис
, полусферу со стержнем, отбрасывающим тень) и нашел его равным 7,2 о, что составляет 7,2/360 долю полной окружности, т.е. 800 км или 5 000 греческих стадий (1 стадия примерно равнялась 160 м, что примерно равно современному 1 градусу и соответственно 111 км). Отсюда Эрастофен вывел, что длина экватора = 40 000 км (согласно современным данным длина экватора 40 075 км).
Посмотрим, что предлагает учебник для детей-пятиклассников:
Почувствуйте себя древними географами!
Характерными для этого времени являются представления византийского географа VIв. Коcьмы Индикоплова
. Купец и торговец, Косьма Индикоплов совершал длительные торговые путешествия по Аравии и восточной Африке. Сделавшись монахом, Косьма Индикоплов составил ряд описаний своих путешествий, в том числе единственно дошедшую до нас Христианскую топографию. Он выступил со своей фантастической картиной строения Земли. Земля представлялась ему в виде прямоугольника, вытянутого с запада на восток.
Ссылаясь на священное писание, он установил отношение ее длины к ширине - 2: 1. Со всех сторон земной прямоугольник окружен океаном, а по краям его расположены высокие горы, на которые опирается небесный свод. По своду движутся звезды, которые перемещают приставленные к ним ангелы. Солнце восходит на востоке и скрывается в конце дня за горами на западе, а в течение ночи проходит за горой, расположенной на севере Земли. Внутреннее строение Земли Косьму Индикоплова вообще не интересовало. Не допускались им и какие-либо изменения рельефа Земли. Несмотря на явную фантастичность, космографические представления Индикоплова - имели большое распространение в Западной Европе, а позднее и на Руси.
Николай Коперник
также внёс свой вклад в доказательство шарообразности Земли.
Он установил, что продвигаясь на юг, путешественники видят, что в южной стороне неба звезды поднимаются над горизонтом пропорционально пройденному пути, и над Землей появляются новые звезды, которые раньше не были видны. А в северной стороне неба, наоборот, звезды спускаются вниз к горизонту
и потом совсем исчезают за ним.
В Средневековье европейская география, как и многие другие науки, входит в период застоя и в своем развитии откатывается назад
, в т.ч. отвергаются факт шарообразности Земли и предположения о геолицентрической модели Солнечной системы. Главные европейские мореплаватели той поры - скандинавские викинги - не слишком интересовались проблемами картографии, полагаясь скорее на свое искусство плавания по водам Атлантики. Византийские ученые считали землю плоской, арабские географы и путешественники не имели однозначных взглядов насчет формы Земли, занимаясь в первую очередь исследованиями народов и культур, нежели непосредственно физической географией.
Невежды и религиозные фанатики жестоко преследовали людей, сомневающихся в том, что Земля плоская и у неё есть "край света" (а с мультиком про Смешариков мы словно возвращаемся в те времена).
Новый период познания мира начинается с конца XV в., это время часто называют эпохой Великих географических открытий. В 1519-1522 г. португальский путешественник Фернан Магеллан
(1480-1521) и его команда совершают первое кругосветное путешествие, что на практике подтверждает теорию о шарообразности Земли
.
10 августа 1519 года пять кораблей - «Тринидад», «Сан Антонио», «Концепсьон», «Виктория» и «Сантьяго» отплывают из Севильи, чтобы обогнуть земной шар. Фернандо Магеллан был абсолютно не уверен в счастливом завершении плавания, потому что мысль о шарообразной форме Земли была лишь предположением.
Путешествие окончилось удачно - было доказано, что Земля - круглая. Сам Магеллан не дожил до возвращения на родину - он умер в пути. Но перед смертью знал, что его цель достигнута.
Ещё одним доказательством шарообразности может служить наблюдение, что при восходе Солнца его лучи освящают сначала облака и другие высокие предметы, тот же процесс наблюдается и во время заката.
Также является доказательством то, что при подъеме вверх увеличивается кругозор. На ровной поверхности человек видит вокруг себя на 4 км, на высоте 20 м уже 16 км, с высоты 100 м кругозор расширяется на 36 км. На высоте 327 км можно наблюдать пространство диаметром 4000 км.
Ещё одно доказательство шарообразности базируется на утверждении, что все небесные тела нашей солнечной системы имеют шарообразную форму и Земля в этом случае не исключение.
А фотодоказательства шарообразности стали возможны после запуска первых спутников, сделавших фотографии Земли со всех сторон. И, конечно же, первый человек, увидевший всю Землю целиком - Юрий Алексеевич Гагарин 12.04.1961 года.
Я думаю, что шарообразность Земли доказана!!!
Согласны?
При написании данной статьи использовались материалы учебников и атласов по географии (по новым ФГОС география с 5 класса):
География. 5-6кл. Тетрадь-практикум_Котляр О.Г_2012 -32с
География. 5-6кл. Алексеев А.И. и др_2012 -192с
География. 5кл. Атлас._Летягин А.А_2013 -32с
География. 5кл. Введение в географию. Домогацких Е.М. и др_2013 -160с
География. 5кл. Начальный курс. Летягин А.А_2013 -160с
География. 5кл. Планета Земля_Петрова, Максимова_2012 -112с,
а также материалы сети Интернет.
Ни один из использованных источников
НЕ ВКЛЮЧАЕТ ОДНОВРЕМЕННО ВСЕХ ОПИСАННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ!
Обилие цифр, новых понятий и неожиданных поворотов в программе не оставят Зрителя равнодушным, потому что Андрей Степаненко затронул очень интересную тему для всей альтернативистской тусовки новохронологов...
Вы только представьте: каких-то 30 лет назад, то есть практически в пределах одного поколения, на Земле вообще, и на территории бывшего Советского Союза в частности, не было науки НОВАЯ ХРОНОЛОГИЯ. Вернее она была, но располагалась только в гениальных мозгах Анатолия Фоменко, и фрагментарно, неоформлено в письменном виде на рабочем столе этого учёного …
Были, конечно, были предшественники у отца-основателя Новой Хронологии, например:
– великий Николай Морозов, заложивший фундамент сомнения в правильности построений Традиционной Истории;
– блестящий эрудит Михаил Постников, качественно осмысливший и систематизировавший бесчисленные исторические труды, по большей части фантастические и графоманские …
И вот в конце двадцатого века за дело берётся реальная научная гвардия, и бок о бок с Фоменко становятся Игорь Давиденко и Ярослав Кеслер, Глеб Носовский и Владимир Иванов, Николай Келлин и Эрлендас Мешкис, Андрей Степаненко и многие-многие подвижники, большинство которых за свою подвижническую деятельность останется в анналах Истории …
В рамках вечного конфликта брехливой Традиционной Истории и бескомпромиссной Новой Хронологии в Москве, в Российском Новом Университете прошла конференция, на которой докладчики выступили со своими последними исследованиями. Большинство наработок было как всегда свежо, необычно, и для непосвященных, для далёких от проблематики слушателей даже шокирующе!
Андрей Степаненко рассматривает загадки и парадоксы Великих географических открытий с неортодоксальной, новохронологической точки зрения, и это тем более интересно, потому что исследования такого уровня в наши дни – большая редкость.
Глубочайшее проникновение в материал, всеобъемлющие базы данных, собранные исследователем вполне академическим образом, и новаторское, непредвзятое осмысление исторических фактов и артефактов – вот то, чем удивляет и восхищает как сам Андрей Степаненко, так и его работа.
Надеемся, что обилие цифр, новых понятий и неожиданных поворотов в программе не оставят Зрителя равнодушным, потому что Андрей прямо говорит о том, что у него лично катастрофически не хватает времени объять необъятный материал. И потому он мечтает о неком дружном сообществе единомышленников, которые Парадоксы Великих географических открытий переведут в плоскость обычной научно-исторической рутины.
А в качестве некого дополнения предлагаем обзорный текст, написанный в традиционном, университетском ключе нашим товарищем, который просил представить его под ником Абсолютный Ноль, о том, как, кем и зачем делались Великие географические открытия.
К Великим географическим открытиям принято относить крупнейшие открытия XV-XVI вв., главными из которых были открытие Америки и морского пути в Индию вокруг Африки. Иными словами, это было открытие европейцами заокеанских земель в определенных исторических условиях. Поэтому не следует к ним относить, например, путешествия викингов в Америку или открытия русских землепроходцев.
Долгое время народы Европы жили, не совершая далеких морских путешествий, но вдруг у них возникла тяга к открытию новых земель, и практически одновременно были открыты и Америка, и новый путь в Индию. Такое «вдруг» не бывает случайным.
Существовали три главные предпосылки открытий.
1. В XV в. турки, завоевав Византию, перерезали торговый путь из Европы на Восток. Поток восточных товаров в Европу резко сократился, а европейцы без них обойтись уже не могли. Надо было искать другой путь.
2. Недостаток золота как денежного металла. И не только потому, что золото утекало на Восток. Всё больше денег требовало экономическое развитие Европы. Главным направлением этого развития был рост товарности хозяйства, рост торговли.
Добыть золото надеялись в тех же восточных странах, которые, по слухам, были очень богаты драгоценными металлами. Особенно Индия. Марко Поло, который там побывал, рассказывал, что там даже крыши дворцов сделаны из золота. «Золото искали португальцы на африканском берегу, в Индии, на всём Дальнем Востоке, - писал Ф. Энгельс, - золото было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан; золото - вот чего первым делом требовал европеец, как только он вступал на вновь открытый берег».
Правда, золото имело своих хозяев, но это не смущало: европейцы того времени были людьми отважными и не стесненными моралью. Для них было важно добраться до золота, а в том, что они смогут его отобрать у хозяев, они не сомневались. Да так и получалось: команды небольших кораблей, которые, с нашей точки зрения, были просто большими лодками, захватывали порой целые страны.
3. Развитие науки и техники, особенно судостроения и навигации. На прежних европейских судах нельзя было идти в открытый океан: они шли или на веслах, как венецианские галеры, или под парусом, но только если ветер дул в корму.
Ориентировались моряки в основном по виду знакомых берегов, поэтому уходить в открытый океан не решались.
Но в XV в. появилось судно новой конструкции - каравелла. Она имела киль и такое парусное оснащение, которое позволяло двигаться и при боковом ветре. К тому же, кроме компаса, к этому времени появилась и астролябия - прибор для определения широты.
Значительные успехи к этому времени были сделаны и в географии. Возродилась античная теория шарообразности Земли, и флорентийский географ Тосканелли утверждал, что до Индии можно добраться, двигаясь не только на восток, но и на запад, вокруг земли. Правда, при этом не предполагалось, что на пути встретится еще один континент.
Итак, к Великим географическим открытиям привели: кризис торговли с Востоком, необходимость нового пути, недостаток золота как денежного металла, научно-технические достижения. Основные открытия были сделаны в поисках путей в Индию, самую богатую страну Азии. Все искали Индию, но в разных направлениях.
Первое направление - на юг и юго-восток, вокруг Африки. По этому направлению двинулись португальцы. В поисках золота и сокровищ португальские корабли с середины XV в. начали двигаться на юг вдоль берегов Африки. На картах Африки появились характерные названия: «Перечный берег», «Берег слоновой кости», «Невольничий берег», «Золотой берег». Эти названия достаточно ясно показывают, что искали и находили в Африке португальцы. В конце XV в. португальская экспедиция из трех каравелл во главе с Васко да Гама обогнула Африку и добралась до берегов Индии.
Поскольку открытые ими земли португальцы объявляли своей собственностью, испанцам пришлось двигаться в другом направлении - на запад. Тогда же, в конце XV в., испанцы на трех кораблях под командованием Колумба пересекли Атлантический океан и достигли берегов Америки. Колумб считал, что это Азия. Однако золота в новых землях не оказалось, и испанский король был недоволен Колумбом. Человек, открывший Новый Свет, кончил свои дни в бедности.
По следам Колумба в Америку хлынул поток нищих, храбрых и жестоких испанских дворян - конкистадоров. Они надеялись найти там золото и нашли его. Отряды Кортеса и Писарро разграбили государства ацтеков и инков, самостоятельное развитие американской цивилизации прекратилось.
Англия начала поиск новых земель позже и, чтобы взять своё, попыталась найти новый путь в Индию - «северный проход», через Северный Ледовитый океан. Конечно, это была попытка с негодными средствами. Экспедиция Ченслера, отправленная в середине XVI в. на поиски этого прохода, потеряла два из трёх кораблей, и вместо Индии Ченслер попал через Белое море в Москву. Впрочем, он не растерялся и выхлопотал у Ивана Грозного серьёзные привилегии для торговли английских купцов в России: право беспошлинно торговать в этой стране, расплачиваться своей монетой, строить торговые дворы и промышленные предприятия. Правда, Иван Грозный ругал свою «любительную сестру», английскую королеву Елизавету, «пошлой девицей» за то, что её королевством, помимо неё, управляют «торговые мужики», и иногда этих торговых мужиков притеснял, но всё-таки оказывал им покровительство. Монопольного положения в русской торговле англичане лишились лишь в XVII в., - русский царь лишил их привилегий за то, что они «всею землею учинили злое дело: государя своего Карлуса короля убили до смерти».
Первым следствием Великих географических открытий была «революция цен»: так как в Европу хлынул поток дешёвого золота и серебра из заокеанских земель, стоимость этих металлов (следовательно, стоимость денег) резко упала, а цены на товары соответственно возросли. Общее количество золота в Европе за XVI в. выросло более чем в два, серебра - в три, а цены выросли в 2-3 раза.
В первую очередь революция цен коснулась тех стран, которые непосредственно грабили новые земли, - Испании и Португалии. Казалось бы, открытия должны были вызвать в этих странах экономический расцвет. В действительности получилось наоборот. Цены в этих странах повысились в 4,5 раза, тогда как в Англии и Франции - в 2,5 раза. Испанские и португальские товары становились настолько дорогими, что их уже не покупали; предпочитали более дешёвые товары из других стран. Нужно учитывать, что при росте цен соответственно увеличивались и производственные затраты.
А это имело два следствия: золото из этих стран быстро уходило за границу, в страны, чьи товары покупались; ремесленное производство приходило в упадок, поскольку его продукция не находила спроса. Поток золота шёл, минуя хозяйство этих стран - из рук дворян он быстро уплывал за границу. Поэтому уже в начале XVII в. драгоценных металлов в Испании не хватало, и за восковую свечу платили столько медных монет, что их вес втрое превышал вес свечи. Сложился парадокс: поток золота не обогатил Испанию и Португалию, а нанёс удар по их хозяйству, потому что в этих странах ещё господствовали феодальные отношения. Наоборот, революция цен усилила Англию и Нидерланды, страны с развитым товарным производством, чьи товары шли в Испанию и Португалию.
В первую очередь выигрывали производители товаров - ремесленники и первые мануфактуристы, которые продавали свои товары по повышенным ценам. К тому же товаров теперь требовалось больше: они шли в Испанию, Португалию и за океан в обмен на колониальные товары. Теперь уже не было необходимости ограничивать производство, и цеховое ремесло стало перерастать в капиталистическую мануфактуру.
Выиграли и те крестьяне, которые производили продукцию на продажу, а оброк платили подешевевшими деньгами. Короче говоря, выиграло товарное производство.
А проиграли феодалы: они получали с крестьян в виде ренты прежнюю сумму денег (ведь рента была фиксированной), но эти деньги теперь стоили в 2-3 раза меньше. Революция цен стала экономическим ударом по сословию феодалов.
Вторым следствием Великих географических открытий стал переворот в европейской торговле. Морская торговля перерастает в океанскую, а в связи с этим рушатся средневековые монополии Ганзы и Венеции: контролировать океанские дороги было уже невозможно.
Казалось бы, от перемещения торговых путей должны были выиграть Испания и Португалия, которые не только владели заокеанскими колониями, но и географически были расположены очень удобно - у начала путей через океан. Остальным европейским странам надо было посылать суда мимо их берегов. Но Испании и Португалии было нечем торговать.
Выиграли в этом отношении Англия и Нидерланды - производители и владельцы товаров. Центром мировой торговли стал Антверпен, куда собирались товары со всей Европы. Отсюда купеческие суда направлялись за океан, а оттуда возвращались с богатым грузом кофе, сахара и других колониальных продуктов.
Увеличился объём торговли. Если прежде в Европу поступало лишь небольшое количество восточных товаров, которые доставляли к берегам Средиземного моря арабские купцы, то теперь поток этих товаров вырос в десятки раз. Например, пряностей в Европу в XVI в. поступало в 30 раз больше, чем в период венецианской торговли. Появились новые товары - табак, кофе, какао, картофель, которых прежде Европа не знала. И сами европейцы в обмен на эти товары должны были производить своих товаров гораздо больше, чем прежде.
Рост торговли требовал новых форм её организации. Появились товарные биржи (первая - в Антверпене). На таких биржах купцы заключали торговые сделки при отсутствии товаров: купец мог продать кофе будущего урожая, ткани, которые еще не сотканы, а потом купить и доставить своим покупателям.
Третьим следствием Великих географических открытий было рождение колониальной системы. Если в Европе с XVI в. начинал развиваться капитализм, если в экономическом отношении Европа обогнала народы других континентов, то одной из причин этого было ограбление и эксплуатация колоний.
Колонии не сразу стали эксплуатироваться капиталистическими методами, не сразу стали источниками сырья и рынками сбыта. Сначала они были объектами ограбления, источниками первоначального накопления капиталов. Первыми колониальными державами стали Испания и Португалия, которые эксплуатировали колонии феодальными методами.
Дворяне этих стран ехали в новые земли не для того, чтобы организовать там упорядоченное хозяйство, они ехали, чтобы грабить и вывозить богатства. За короткий срок они захватили и вывезли в Европу золото, серебро, драгоценности - всё, до чего могли добраться. А после того как богатства были вывезены и что-то надо было делать с новыми владениями, дворяне стали использовать их в соответствии с феодальными традициями. Конкистадоры захватывали или получали в дар от королей территории с туземным населением, обращая это население в крепостных. Только крепостное право здесь было доведено до степени рабства.
Дворянам нужны были здесь не обычные сельскохозяйственные продукты, а золото, серебро или, по крайней мере, экзотические плоды, которые можно было дорого продать в Европе. И они заставляли индейцев разрабатывать золотые и серебряные рудники. Не желавших работать уничтожали целыми деревнями. А вокруг рудников, по свидетельствам очевидцев, даже воздух был заражен от сотен разлагавшихся трупов. Такими же методами эксплуатировались туземцы на плантациях сахарного тростника и кофе.
Население не выдерживало такой эксплуатации и массами вымирало. На острове Эспаньола (Гаити) в момент появления испанцев было около миллиона жителей, а к середине XVI в. они были поголовно истреблены. Сами испанцы считали, что за первую половину XVI в. они уничтожили американских индейцев.
Но, уничтожая рабочую силу, испанцы подрывали хозяйственную базу своих колоний. Для пополнения рабочей силы пришлось ввозить в Америку африканских негров. Таким образом, с появлением колоний возродилось рабство.
Но в целом Великие географические открытия ускорили разложение феодализма и переход к капитализму в Европейских странах.
Итак, смотрите на канале “ одну из частей нашего сериала , в котором с самых неожиданных сторон нашим знаменитым и любимым автором высказываются иногда совершенно парадоксальные взгляды на историю, социологию и культуру Человечества.